Наверное, каждый, кто интересуется рок-музыкой в нашей стране, слышал о существовании Свердловского рок-клуба. Именно оттуда вышли такие коллективы, как «Наутилус Помпилиус», «Агата Кристи», «Урфин Джус», «Настя», «Чайф» и многие другие менее известные, но, по мнению некоторых летописателей уральского рока, не менее талантливые. Свердловская школа отличалась от московской и питерской своей самобытностью, утонченностью, стилем, своим особенным поэтическим романтизмом, которым она обязана таким личностям, как, например, Илья Кормильцев или братья Самойловы. Сейчас новое время: Свердловск называется Екатеринбургом, а на смену легендам советского рока пришли новые имена: «Смысловые Галлюцинации», «Обе Две», «Сансара» – как видим, история уральской альтернативной музыки не кончается, более того, рождаются все новые и новые таланты. Чем так благоприятен для творчества дух этого города, откуда здешние музыканты черпают вдохновение и поводы для самовыражения – об этом и не только об этом поговорим с лидером одной молодой екатеринбургской нойз-рок комады Sky Fades Away Владой (Vla) Трапезниковой.
Беседовал Дмитрий Ерошкин
Vla, расскажи о своем городе. Нам, рязанцам, будет интересно о нем послушать, ведь оттуда вышло столько классных групп!
Vla: Ну, это такой довольно мрачный индустриальный город… сразу вспоминается песня наших друзей – группы «Городок Чекистов»: «Город-завод закрыт на ремонт». Большинство моих знакомых его, почему-то, очень не любит, но я – наоборот… может быть, потому что я живу в центре. Здесь довольно мило и достаточно спокойно, хотя гопники все-таки не дремлют. Но на окраинах – настоящее гетто. Поэтому я совершенно не удивляюсь, что отсюда столько групп, причем, именно пост-панка много – взять хотя бы «Агату Кристи», «Наутилус Помпилиус»… атмосфера города действительно располагает к такой музыке.
Ощущение гетто, таков Екатеринбург? Что-то зазнобило даже…
Vla: На самом деле, нет. Не знаю, он все-таки амбивалентен, наверное, и может показаться довольно красивым, по нему очень приятно гулять. По центру, я имею в виду. Зимой тут, правда, отвратительно. По моим ощущениям. Для меня это очень холодно, хотя все меня троллят: «Как, ты родилась на Урале и до сих пор не привыкла?» А весной и летом мне очень нравится.
Ну, допустим, многие города России напоминают гетто и отвратительны зимой, но почему именно Екатеринбург явился колыбелью таких талантов?
Vla: Сложно сказать, я же не культуролог, но у меня он с Манчестером ассоциируется, в плане настроения. Хотя я не была в Манчестере, но мне он представляется как то так, судя по музыке. Вот и здесь, мне кажется, какой-то похожий феномен.
Хорошо, а что заставляет вас, выходцев с Урала петь на английском (у группы Sky Fades Away все песни на английском – авт.)?
Vla: Мне кажется, весь мир что-то заставляет петь на английском. Это еждународный язык, как минимум. А во-вторых, сама мелодика языка к этому располагает. Никто же не спрашивает, почему группа The Cardigans не поет на шведском, а группа Die Antwoord – на африкаансе. А нам почему нельзя? Россия – для русских? Что касается лично меня, то я вообще жуткий англофил. К тому же русские тексты, на мой взгляд, звучат тяжело, ну и вообще, это же не бардовская песня, зачем слишком много внимания привлекать к текстам. Мне, наоборот, интересно, чтобы голос выполнял функцию скорее инструмента, но я пока не знаю, как добиться этого другими средствами. Эльфийский не выучила. А тем, кому хочется русского языка, я бы рекомендовала стихи пойти почитать. Вот Маяковский, например, классно же писал.
А что тебе хочется сказать своим творчеством? Расскажи нам о нем.
Vla: То, что мне хочется сказать, я уже сказала. Интерпретации – это дело слушателя.
О чем ваше стихотворение? – А именно о том, что вы сейчас подумали…..». – Ты это имеешь в виду?
Vla: Конечно!
Ладно, тогда хочу спросить о целях вашего творчества, может мир сделать хотите добрее, или свободнее, интереснее?
Vla: Никогда не задумывалась о глобальных целях. Мне кажется, что это средство, чтобы не сдохнуть от скуки. Пожалуй, свободнее и интереснее мы делаем, в первую очередь, себя. Добрее – вряд ли. А вообще, я прекрасно представляю, какие сильные эмоции может испытать человек при прослушивании музыки, особенно от живого выступления – ну, это понятно, я же сама в роли слушателя регулярно бываю. Естественно, мне очень приятно, когда кто-то говорит, как его прокача- ло, или еще какой-то своей реакцией делится, для меня это всегда очень ценно. Получается, мы на какое-то время сделали его жизнь лучше, в каком-то смысле. Ну, или не лучше, но, по крайней мере, смогли дать что-то, что ему было нужно – драйв, энергию, или еще что-то. Кстати, да, интересно было бы спросить у наших слушателей, что же мы им такое даем. Тем не менее, это не цель, а скорее последствия. Побочные эффекты того, что мы делаем, я бы так назвала.
Но борьба со скукой – это великое дело! Скука – тихий враг, она может привести к унынию, отчаянию и суициду.
Vla: Да-да, не поспоришь. Я просто акценты расставила, что от скуки и безысходности мы в первую очередь спасаем не мир, а себя самих.
В каком-то интервью ты говорила, что у тебя смещена система ценностей. Но где тот центр, от которого это смещение произошло?
Vla: На самом деле, я в этом не уверена. Я просто цитирую то, что слышала от других людей. Может, я как раз по центру, а может, и нет никакого центра. Короче, главное – мангуст.
Мы пока еще ничего не услышали о твоей группе, о ее участниках да и о тебе. Чем живете, где работаете/учитесь, кто на чем играет, какие у кого увлечения?
Vla: Артем (гитара, клавиши) – заканчивает архитектурную академию. Работает дизайнером. Раньше играл на басу, но год назад мы с ним поменялись инструментами. Кстати, это один из отцов-основателей группы. Андрей (барабаны) – работает программистом. Активно учит английский. Также играет на басу в сайд-проекте, владеет гроулом. Я работаю барменом в «Доме печати» – это довольно большой клуб в здании бывшей типографии, который открылся в декабре, такое модное место, по типу хипстерских клубов Москвы и Спб. Первое образование – журфак, сейчас учусь на гештальт-терапевта. В «скаях» играю на басу, до этого – на гитаре. Хотя когда-то закончила музыкальную школу по классу фортепиано, дирижерско-хоровое отделение.
Vla, вы играете музыку темную, депрессивную, готику такую. Мне хочется понять природу людей, тяготеющих к загробному, мрачному, мистическому. Я общался с готами, но ничего вразумительного от них не услышал.
Vla: Один мой знакомый (кстати, не гот) когда-то давно очень круто объяснил суть готики, я до сих пор пользуюсь этой формулировкой. Он сказал: «гот – это не тот, кто странно одевается или красит волосы в черный… это тот, кто видит красоту в мрачных вещах, то есть все, что связано с эстетикой декаданса, вызывает у него позитивные эмоции». Я с этим согласна, так как это чувствую. Как объяснить эту природу, я не знаю. Вообще определенное эстетическое восприятие у людей, наверное, неспроста формируется и не за один день. Так что нужно смотреть частные случаи.
Ну давай тогда остановимся только твоем случае, на вашей группе.
Vla: Тут мы возвращаемся к началу нашей беседы. Климатические условия? Свердловская архитектура советского конструктивизма? Или детство, проведенное под Агату Кристи и Наутилус? Тут можно все притянуть за уши…. и не факт, что это будет правдой).